Любовь Цой создала документ.
На доклад С.Градировского
«Не решаясь критиковать наше интеллектуальное наследие, мы способствуем его полному уничтожению. (Поппер К. Р.)
Дмитрий Хромов: - "С.Градировский своим докладом легализует институт религии в методологии".
СГ: - «Те, кто считают, что мышление не технологизируется, те, безусловно, должны считать, что оно и не институционализируется. Хайдеггер вождь в этом лагере. Это следствие приписывания мышлению качества спонтанности, «поворота». Поэтому для Хайдеггера метод и методология есть смерть мышления, ибо метод – это «дорога в указателях» (так сообщает само слово). Значит, кем-то до вас, уже размечена. Поэтому тот, кто метил – тот и мыслил, те же, кто пользуются меткой – те не мыслят, но действуют. Позиция надо признать сильная, но странно такую позицию наблюдать среди методологов».
Здесь у меня вот такие вопросы возникают. Верно ли, что в сообществе CМД-методологов есть персоналии, которые придерживается следующего тезиса «Тот, кто мыслит, тот НЕ действует. А кто действует, тот не мыслит». И есть те персоналии, которые придерживаются следующего тезиса «Тот, кто мыслит, тот и действуют».
2. О богословском мышлении как о дисциплинированном мышлении
СГ обращает свое внимание на богословское мышление, так как именно оно являет собой пример дисциплинированного мышления. СГ отмечает, что его интересует «не всякое мышление, ведь само по себе, предоставленное самому себе, мышление слишком бурно, слишком прихотливо, слишком рискованно. И в этом смысле безответственно».
Богословское мышление институализировалось и зафиксировалось в форме догмата, догмат суть СХЕМА.
А далее, СГ приводит определение Барта: - «Догматика как богословская дисциплина есть научная самокритика христианской церкви, относящаяся к содержанию ее определенного языка о Боге» («Церковная догматика»).
А что есть ДОГМАтика вне богословской дисциплины? Что есть ДОГМА?
3. Не мое изобретение, но в рамках социологического видения
Понятие «догма» употребляется в нескольких значениях:
1.Положение вероучения (догмат) объявляемое непреложной истиной и не подлежащей критике.
2. В философских учениях фундаментальных коренных положениях, провозглашенных кем-то из философов или философской школы.
3. В повседневной жизни означает положения и мнения, принимаемые на веру, без критики или рассматриваемые как окончательное и не подлежащее изменению ни при каких обстоятельствах.
Итак, совокупность вышеперечисленных коренных положений именуется догматикой.
4. О диалектической связи догмы и критики
Если развернуть далее тезис Барта о том, что «догматика как богословская дисциплина есть научная самокритика…..» то, в контексте указания на такую задачу, становится понятна цитата Станислава Ежи Леца: - «Догматы - гарантия прогресса, толковать их опасно, приходится разрушать».
Казалось бы, что критика и догма – полярно противоположные понятия. Но как показывает история их формирования и развития, между ними сложнейшее диалектическое взаимодействие. Догма часто оказывается революционнее критики, а критика пассивнее и консервативнее догмы. И это парадокс не логический. Решение его коренится в конкретных социальных обстоятельствах существования людей и идей. (Пример, жизнь и деятельность Лютера Мартина (1483-1546), вождя немецкой Реформации, переводчика Библии на немецкий язык).
Чем «небеснее», то есть выше и чище идеал, чем он неосуществимее, тем более решительно, безоглядно и догматично воплощается он в революционном действии, не останавливающемся ни перед чем. «Любое допущение в принципе может быть подвергнуто критике. Научная же объективность состоит в том, что критиковать может любой».(К.Поппер)
5. Конфликтная природа догматов.
СГ указывает на конфликтную природу догматов, как специфической формы Истины Церкви, которые созидаются или «раскрываются в борениях и спорах, насыщая и освобождая всякого, кто по христиански ее ищет».
На мой взгляд, именно конфликтная природа догматов не позволяет завершить поиск, а потому остается незавершенной формой поиска в истории человечества. В контексте истории и социологии конфликта можно отметить одну закономерность. Когда старой вере, старому порядку вещей противопоставляется новый идеал, то большинством людей, будущее воспринимается как светлое царство Справедливости, Свободы и Равенства. И хотя будущее устройство общества не разрабатывается в деталях, предполагается, что если человеческий разум сумел найти и изобличить причины человеческого неравенства и выявить главные принципы единственно разумного общественного устройства, то уж с частными проблемами он сумеет справиться. Во времена революций, образ «будущего» не подвергается критике, а новая догма настолько понятна и примитивна, что каждый метатель булыжников видит в солдате не просто человека, а опору и защитника угнетателя. Разрушение оправдывается будущим созиданием. Именно догматизм политика является опорой в реализации новых идей. Не превратившись в новую догму, новые идеи не могут воплотиться в революционном лозунге, а потому, чем радикальнее социально-политические цели, тем большим догматиком должен быть политик, чтобы их реализовать.
6. О масштабе личности в конфликте с догматами.
СГ фиксирует проблему масштаба личности. « Слишком уж различен масштаб личности тех, кто вводил догматы и масштаб большинства тех, кому предстояло ими руководствоваться. И потому догматы больше подчиняли, чем открывали новые степени свободы». Это точное замечание и вся история показывает, что масштаб ЛИЧНОСТИ соотносится с масштабом догматов. Например, мало кто может оспорить масштаб личности С. Кьеркегора. В протесте ПРОТИВ «игры в христианство», в обличении жизни епископа Мюнстера, С. Кьеркегор описал свой путь достижения открытости себя Богу, иному горизонту бытия, — достижение онтологической открытости. «Подобно ребенку, играющему в войну и изображающему из себя солдата, играть в такое христианство означает: удалить все опасности, заменить их властью (стать опасным для других), материальными ценностями, привилегиями, всякими развлечениями, даже самыми утонченными – а затем играть в такую игру, в которой епископ Мюнстер – свидетель истины, один из подлинных свидетелей….». Примеров можно привести много.
Об институализации в контексте конфликтологии. СГ отмечает, что «Институционализированное рано или поздно подвергается энтропии», приводятся исторические примеры. «Марсельеза звучала когда-то, как рев вулкана, и цари земные дрожали, страшась небесной кары или — что для них еще ужасней — праведного суда. Сейчас ее играют на приемах, где улыбающиеся монархи беседуют с осклабившимися миллионерами. Революции застывают учреждениями, перевороты стареют, и прошлое, исполненное мятежа и гнева, кажется нам гладкой тканью традиций». «Поэтому институционализация неизбежна. Неизбежна и борьба с ней». А там где борьба, там и конфликты. Поэтому, я бы сформулировала ОДИН тезис «Институализация и конфликты – есть феноменологическое проявление борьбы между догмой и критикой».
PS. Сергею Градировскому СПАСИБО за доклад
26 февраля 2012 г.
Дмитрий Хромов: - "С.Градировский своим докладом легализует институт религии в методологии".
На мой взгляд, подобная интерпретация снижает значимость доклада Градировского С. (далее СГ). А так как я была очарована докладом СГ и чтобы не попасть под власть слепого очарования, выскажу свое отношение к некоторым тезисам С. Г, опираясь на доклад и на тезисы - http://www.fondgp.ru/lib/chteniya/xviii/abstracts/8. Своим докладом С.Градировский (далее СГ) показал красоту и глубину языка, в котором открывается возможность мышления (но то, что открывает возможность, не может не прочертить определенного русла). Раскрою несколько тезисов СГ.
Тезис о технологизации мышления. О богословском мышлении как о дисциплинированном мышлении. Не мое изобретение, но в рамках социологического видения. О диалектической связи догмы и критики. Конфликтная природа догматов. О масштабе личности в конфликте с догматами. Об институализации в контексте конфликтологии.
1. Тезис о технологизации мышления
Тезис о технологизации мышления. О богословском мышлении как о дисциплинированном мышлении. Не мое изобретение, но в рамках социологического видения. О диалектической связи догмы и критики. Конфликтная природа догматов. О масштабе личности в конфликте с догматами. Об институализации в контексте конфликтологии.
1. Тезис о технологизации мышления
СГ: - «Те, кто считают, что мышление не технологизируется, те, безусловно, должны считать, что оно и не институционализируется. Хайдеггер вождь в этом лагере. Это следствие приписывания мышлению качества спонтанности, «поворота». Поэтому для Хайдеггера метод и методология есть смерть мышления, ибо метод – это «дорога в указателях» (так сообщает само слово). Значит, кем-то до вас, уже размечена. Поэтому тот, кто метил – тот и мыслил, те же, кто пользуются меткой – те не мыслят, но действуют. Позиция надо признать сильная, но странно такую позицию наблюдать среди методологов».
Здесь у меня вот такие вопросы возникают. Верно ли, что в сообществе CМД-методологов есть персоналии, которые придерживается следующего тезиса «Тот, кто мыслит, тот НЕ действует. А кто действует, тот не мыслит». И есть те персоналии, которые придерживаются следующего тезиса «Тот, кто мыслит, тот и действуют».
2. О богословском мышлении как о дисциплинированном мышлении
СГ обращает свое внимание на богословское мышление, так как именно оно являет собой пример дисциплинированного мышления. СГ отмечает, что его интересует «не всякое мышление, ведь само по себе, предоставленное самому себе, мышление слишком бурно, слишком прихотливо, слишком рискованно. И в этом смысле безответственно».
Богословское мышление институализировалось и зафиксировалось в форме догмата, догмат суть СХЕМА.
А далее, СГ приводит определение Барта: - «Догматика как богословская дисциплина есть научная самокритика христианской церкви, относящаяся к содержанию ее определенного языка о Боге» («Церковная догматика»).
А что есть ДОГМАтика вне богословской дисциплины? Что есть ДОГМА?
3. Не мое изобретение, но в рамках социологического видения
Понятие «догма» употребляется в нескольких значениях:
1.Положение вероучения (догмат) объявляемое непреложной истиной и не подлежащей критике.
2. В философских учениях фундаментальных коренных положениях, провозглашенных кем-то из философов или философской школы.
3. В повседневной жизни означает положения и мнения, принимаемые на веру, без критики или рассматриваемые как окончательное и не подлежащее изменению ни при каких обстоятельствах.
Итак, совокупность вышеперечисленных коренных положений именуется догматикой.
4. О диалектической связи догмы и критики
Если развернуть далее тезис Барта о том, что «догматика как богословская дисциплина есть научная самокритика…..» то, в контексте указания на такую задачу, становится понятна цитата Станислава Ежи Леца: - «Догматы - гарантия прогресса, толковать их опасно, приходится разрушать».
Казалось бы, что критика и догма – полярно противоположные понятия. Но как показывает история их формирования и развития, между ними сложнейшее диалектическое взаимодействие. Догма часто оказывается революционнее критики, а критика пассивнее и консервативнее догмы. И это парадокс не логический. Решение его коренится в конкретных социальных обстоятельствах существования людей и идей. (Пример, жизнь и деятельность Лютера Мартина (1483-1546), вождя немецкой Реформации, переводчика Библии на немецкий язык).
Чем «небеснее», то есть выше и чище идеал, чем он неосуществимее, тем более решительно, безоглядно и догматично воплощается он в революционном действии, не останавливающемся ни перед чем. «Любое допущение в принципе может быть подвергнуто критике. Научная же объективность состоит в том, что критиковать может любой».(К.Поппер)
5. Конфликтная природа догматов.
СГ указывает на конфликтную природу догматов, как специфической формы Истины Церкви, которые созидаются или «раскрываются в борениях и спорах, насыщая и освобождая всякого, кто по христиански ее ищет».
На мой взгляд, именно конфликтная природа догматов не позволяет завершить поиск, а потому остается незавершенной формой поиска в истории человечества. В контексте истории и социологии конфликта можно отметить одну закономерность. Когда старой вере, старому порядку вещей противопоставляется новый идеал, то большинством людей, будущее воспринимается как светлое царство Справедливости, Свободы и Равенства. И хотя будущее устройство общества не разрабатывается в деталях, предполагается, что если человеческий разум сумел найти и изобличить причины человеческого неравенства и выявить главные принципы единственно разумного общественного устройства, то уж с частными проблемами он сумеет справиться. Во времена революций, образ «будущего» не подвергается критике, а новая догма настолько понятна и примитивна, что каждый метатель булыжников видит в солдате не просто человека, а опору и защитника угнетателя. Разрушение оправдывается будущим созиданием. Именно догматизм политика является опорой в реализации новых идей. Не превратившись в новую догму, новые идеи не могут воплотиться в революционном лозунге, а потому, чем радикальнее социально-политические цели, тем большим догматиком должен быть политик, чтобы их реализовать.
6. О масштабе личности в конфликте с догматами.
СГ фиксирует проблему масштаба личности. « Слишком уж различен масштаб личности тех, кто вводил догматы и масштаб большинства тех, кому предстояло ими руководствоваться. И потому догматы больше подчиняли, чем открывали новые степени свободы». Это точное замечание и вся история показывает, что масштаб ЛИЧНОСТИ соотносится с масштабом догматов. Например, мало кто может оспорить масштаб личности С. Кьеркегора. В протесте ПРОТИВ «игры в христианство», в обличении жизни епископа Мюнстера, С. Кьеркегор описал свой путь достижения открытости себя Богу, иному горизонту бытия, — достижение онтологической открытости. «Подобно ребенку, играющему в войну и изображающему из себя солдата, играть в такое христианство означает: удалить все опасности, заменить их властью (стать опасным для других), материальными ценностями, привилегиями, всякими развлечениями, даже самыми утонченными – а затем играть в такую игру, в которой епископ Мюнстер – свидетель истины, один из подлинных свидетелей….». Примеров можно привести много.
Об институализации в контексте конфликтологии. СГ отмечает, что «Институционализированное рано или поздно подвергается энтропии», приводятся исторические примеры. «Марсельеза звучала когда-то, как рев вулкана, и цари земные дрожали, страшась небесной кары или — что для них еще ужасней — праведного суда. Сейчас ее играют на приемах, где улыбающиеся монархи беседуют с осклабившимися миллионерами. Революции застывают учреждениями, перевороты стареют, и прошлое, исполненное мятежа и гнева, кажется нам гладкой тканью традиций». «Поэтому институционализация неизбежна. Неизбежна и борьба с ней». А там где борьба, там и конфликты. Поэтому, я бы сформулировала ОДИН тезис «Институализация и конфликты – есть феноменологическое проявление борьбы между догмой и критикой».
PS. Сергею Градировскому СПАСИБО за доклад
26 февраля 2012 г.
Свежие комментарии